-
Мифогенная любовь каст
Писано ещё в прошлом веке, но этой грудью вскормлены: Пелевин, Сорокин, Радов, Ширянов и др., жители солнечного города!
Сергей Ануфриев Павел Пепперштейн
( инспекция "Мед Герменевтика"
"AdMarginem" 2002
--------------------------------------
Героям СЛАВА!
-
1 (
"- Тьфу! Пидарасы! Козлы! Вместо самосада - хвою да еловую шелуху мне подсовываете?! А-а, ссуки, управы на вас нет! - кричал Дунаев неизвестно кому, иступленно пиная стволы сосен...
...тишина остановила Дунаева. В двадцати шагах от себя он ясно увидел широкую спину, белую, как рыбье брюхо. Тот, кто сидел к нему спиной, не шевелился. Все застыло вокруг и это делало страх почти невыносимым... Колоссальное дерево было повалено, но от окончательного падения его удерживал медведь, деревянный, как будто выточенный гигантским резцом, но выточенный плохо, и напоминал медведь увеличенную копию тех, что продаються в магазинах как сувениры.
Медведь угрожающе скрипел и, казалось, вот-вот должен был расплющиться и превратиться в щепки под тяжестью толстенного ствола.
"Вот, значит, как Мишутка наклоняется", - мельком подумал Дунаев..."
-
2 (
" - В деревне, наверное, немцы. К заводу возвращаться? Да за каким хуем? Там, кроме воронок и развалин, ничего нет. А здесь в лесу, такая поебень, что тошно, да и от голода помрёшь. А партизанов искать - да тут пиздохуй скорее сыщешь, чем партизанов. Какие, ебать их в четыре жопы, партизаны? Здесь еще вчера немцев не было. Надо самому организовывать партизанский отряд. Но как, из кого? - Он оглянулся и посмотрел на деревянного медведя, все еще стонущего под напором упавшего дерева. - Не из этой же лесной пиздобратии! А впрочем... Почему бы и нет?.."
-
3 (
"...Приняв это решение, парторг подошел к медведю.
- Ну что, Михайло, наклоняешься? - громко спросил он.
Медведь ответил невнятным стоном.
- Это Откидыш тебя так? - закричал парторг еще громче и внутренне приготовился выслушать ответ.
Медведь, однако, молчал и стонал (а может быть, это стонало дерево)...
...Ответа не последовало, Дунаев всмотрелся в грубо вырубленную из древесины морду. Ему показалось, что усмешка у медведя какая-то злорадная. Солнце странно отражалось от тех мест, где раньше были сучки, как будто эти места стали липкими от света.
"Молчит, сука, - удовлетворенно подумал Дунаев. - Молчит, деревяшка сраная".
Чтобы окончательно удостовериться, он подошел к медведю вплотную и заорал ему в самое ухо:
- Эй ты, Метеного не видел? А? Молчишь! А ну говори, пидорас, а то помогу наклониться.
С этими словами он уперся обеими руками в медвежий бок, с тем чтобы его опрокинуть. В этот момент он увидел, что медведь улыбается, а из множества микроскопических дырочек в древесине по телу Медведя стекают бесчисленные тоненькие полупрозрачные струйки, напоминающие больше сперму, чем смолу..."
-
4 (
"Руки Дунаева оказались намертво приклеены к медвежьему боку. Парторг рванулся, но безуспешно. Дерево страшно заскрипело, он понял, что еще одно движение - и медведь будет раздавлен нависающим стволом в щепки, а вместе с ним будут раздавлены и его плененные руки. Тут он впервые услышал голос Медведя. Голос был тихий и едкий, как будто пропитанный ядом или уксусом:
- Поможешь наклониться и сам наклонишься.
- Сука! Это зачем? Отпусти! - прохрипел Дунаев.
- Зачем? Да ради твоей смерти. Мне быть какашкой сухонькой, тебе какашкой мокренькой. Будем вместе лежать. Меня намочит - ты высохнешь. Я высохну - тебя намочит.
- Да ты... ты просто говно. Ты это специально... Я ж тебе ничего не сделал!
- Еще не то будет, голубок. - Михайло, казалось, подмигнул. - Сейчас догадаешься.
- Да что? Что будет? - затрясся Дунаев.
- А ты прислушайся, - посоветывал медведь.
В ясном утреннем воздухе отчетливо слышался приближающийся гул. Ошибиться было невозможно: это был гул машин, смешанный с тарахтеньем мотоциклов.
Вскоре стали слышны слова команды и голоса переговаривающихся людей.
- Это что... немцы? - Кровь отхлынула от лица Дунаева. Он стал бел как бумага.
- Да уж не цыгане, - сурово ответил медведь..."
-
О, это замечательная книга. Тут я согласен с "Партизаном". Только больше трёх дней подряд читать её невозможно, как кое-что другое. :)
Правда, я вряд ли согласился бы с утверждением, что "этой грудью вскормлены...".
-
когда вышло, смеялся и даже цитировал местами.
Сейчас бы уже не торкнуло
-
Цитата:
Сообщение от drifter
торкнуло
Другой книжки начитался?
-
Хотя эта книга и была (остается) культовой среди многих моих друзей и знакомых, я так и не смог вообще (было две попытки). Чем-то неуловимым противно. Не знаю уж, размеры, фигура или запах:)
ну и к тому же - авторам могу простить многое, но не панибратство с читателем.
Пепперштейн в отдельности ("Диета старика" и т.д.) местами был читабелен, хотя так восторгаться им, как многие, я бы не стал. Не моё.
-
propp, да, у меня их как раз две)) я чередую...